Москва, день первый

Пошли мы с мамой по магазинам. Ничего особенного,  продукты по мелочи, зубную щетку, все такое.  Ну, что я могу сказать... Цены на продукты примерно афульские, плюс-минус десять шекелей. Только зарплаты другие. Наверное, впервые в жизни я себя чувствовала в родном городе белым человеком. То есть, при выборе меню в кафе руководствовалась не "правилом правой руки", когда смотрят на цены, а "правилом левой руки", когда закрывают цены и смотрят на названия блюд. То же самое в магазинах. В малокультурный шок меня поверила аптека, куда мы зашли купить мне зубную щетку. Поскольку все так и так левое (поверьте профессионалу, я в состоянии отличить оригинал от подделки), решили остановиться на самом дешевом варианте. Комплект из двух щеток за 180 рублей. Подходим к кассе. Девушка говорит, что у них была переоценка и она не знает, сколько это сейчас стоит (ничего так, да?). Проводит штрих-код. 280. Нормально. Мнее-то ничего, а если, например, бабушка за лекарством пришла?
Из приятного - ванна. Не душ, а ванна. Год мечтала поваляться поваляться В горячей воде. Почти сбылось. Сбылось бы совсем, если бы не неурочный телефонный звонок. Пришлось всплывать. Обидно.
Второй плюс - центральное отопление. Но жарковато. А открывать окно - шумно. Отвыкла я за год жизни в кибуце от городского шума.
Основной плюс - я ни секунды не была одна. Так что обошлось без истерик. Поехала бы не к маме, а к сестре или бабушке с дедом, было бы хуже.

Бен-Гурион - Москва. Дорожные впечатления.

Позавчера вечером я добралась до Петах Тиквы, где живет моя подруга детства. Посидели, поговорили, потом подъехала мамина подруга, привезла мне распечатанные билеты на самолет. Утром на такси я поехала в аэропорт. Надо заметить, что путешественник из меня никакой. Летала я до этого дважды, и оба раза в виде "чемодана": в составе организованной группы. В 1993 году от школы в Германию и год назад с помощью Сохнута в Израиль. А тут одна, в аэропорту, настроение еще соответствующее ситуации...

Все-таки, Израиль - удивительная страна. Подошла к сотруднику, объяснила ситуацию: папа умер, лечу на похороны, впервые одна в аэропорту. Меня бережно, как хрупкий груз, передали с рук на руки по всем инстанциям, уже через двадцать минут я была в зале ожидания. Где, кстати, в отличие от Домодедово, откуда я улетала год назад, есть курилка. Ожидание было долгим, я успела немного почитать, посмотреть ролик памяти папы, поплакать, успокоиться и подзарядить окончательно севший мобильник.

Я понимала, что за год в стране я, наверное, изменилась. Но не думала, что сильно. Осознала, что от прежней меня мало что осталось, когда стюарды и стюардессы рейса в очередной раз попытались заговорить со мной по-английски. Хотя, в общем и целом, Аэрофлот мне понравился больше Трансаэро. На каждом кресле подушка, плед, кормят вкусно и сытно. Только места для ног маловато, даже у довольно мелкой меня упирались коленки. Но, возможно, это особенности аэробуса А320. Он вообще маленький. И отдельная благодарность пилотам. Я не знаю, как им это удалось, но моё многострадальное правое ухо перестало болеть минут за пять до приземления. То есть, вместо суток ада я получила минут двадцать иногда даже терпимой боли. И снижались аккуратно, я не почувствовала бы снижения, если бы не толпа датишных, которые непрерывно молились и бились головами в спинки впередистоящих кресел.

Первые впечатления о России, впечатления с высоты приземляющегося самолета, честно говоря, удручающие. Может быть, будь это в другое время года, было бы иначе. Но после Израиля с его аккуратными квадратиками желтых, зеленых и коричневых полей, ярко-синих пятен озер и прудов, аккуратных и тоже ярких посёлков, очень уж тоскливо смотрелись серо-зеленые леса, серо-коричневые поля и просто серая вода. И чёрно-серые деревни, в которых яркими цветущими прыщами вылезают разномастные коттеджи. Слишком разительный контраст. Да простят меня патриоты Необъятной, но ностальгии и желания пообниматься с березками у меня не возникло. Первая мысль: "А ведь я тут раньше жила!"

В Шереметьево меня встретила толпа желающих заработать на туристах таксистов. После выразительного фырканья: "Господа, кого вы лечите, я почти сорок лет в Москве прожила", - "таксисты с большой дороги" отстали, и я смогла спокойно дождаться приезда Сережи - моего хорошего приятеля и по совместительству близкого друга моей очень хорошей подруги Катюши.

Мы поехали к моей маме. Второе впечатление от Москвы - это воздух. Он не просто пахнет, он истошно воняет какой-то адской химией. Мама дорогая, а ведь я тут раньше жила! И этим дышала! Нет, желания поцеловать родную землю в лице Ленинградки у меня тоже не возникло.

Наверное, хватит для одного поста. Впечатления о первом дне в России выложу позже, если будут силы и время. 

Папа...

Сегодня умер папа. Один из самых дорогих и близких мне людей. Умер, чуть-чуть не дожив до 58 лет.
Папа... Жесткий, резкий, грубоватый, но всегда честный.
Папа...Человек, который растил меня с семи лет, когда я напрямую спросила, когда они с мамой уже поженятся.
Папа... Я помню, как впервые назвала его папой. Лизе было два года, она как раз начала выговаривать "Р", мы были в Коломне, у его родителей. И я, колючий тринадцатилетний подросток, вдруг назвала его папой. А он заплакал...
Папа... Человек, к которому я приходила, когда у меня что-нибудь случалось. Не к маме, а к папе. Потому что он всегда знал, как меня успокоить. Бокал вина, горячая ванна и заветные слова "ты, конечно, дура, но мы все исправим".
Папа... Первое знакомство с "Битлз" и "Квин". Музыкальная тусовка, репетиции группы "Белорусский вокзал", сборник фортепьянных нот битлов, привезенный уже не помню, откуда. Первый синтезатор...
Папа... Мороженое в рожке за 25 копеек в каком-то парке, не помню уже, в каком...
Папа... Первые компьютерные игры у него на работе.
Папа... Поездки в Былину...
Папа... Врачи давали ему пять лет, он прожил двадцать. И прожил так, что дай боги каждому.
Папа... Я не верю. Этого просто не может быть. Это какая-то ошибка. Это неправда. Это не со мной. Это не сейчас.
Папа... Мне тебя будет очень не хватать.
Светлая память...